Джинни не спеша шла по тёмным коридорам школы. Она не знала, куда она идёт. Главное – подальше от гостиной Гриффиндора, подальше от однокурсников, от своих одинаковых фальшивых улыбок, от чересчур звонкого смеха… Так хорошо – не задумываться. Жить, как живётся. Жизнерадостно. С улыбкой во все тридцать два. Без скребущихся на краю подсознания тревожных мыслей. Но девушка ничего не могла с собой поделать, выбросить эти мысли из головы. Она чувствовала, что что-то упустила. Где-то прокололась. И теперь всё идёт не так. Джинни не могла понять, что именно она имела в виду в подобных мыслях. Просто это неприятное чувство, которое обычно называют «не по себе» съедало её последние недели.
А ведь всё так хорошо начиналось… Весь год они побеждали в квиддиче, так много общались с Гарри, потом этот день, когда он поцеловал её в первый раз. Их нескончаемые разговоры, встречи-свидания… и эта, внезапно обрушившаяся роем сплетен, бешеная популярность. Им было так хорошо, и абсолютно на всех плевать.
Джинни не знала, когда и что изменилось. Не могла назвать точной даты, минуты, секунды… вычислить в ворохе всех неприятностей то мгновение, когда всё стало по-другому. Она знала Поттера как свои пять пальцев, и его поведение в последнее время говорило о многом. Они меньше общались, он ничего не рассказывал, неохотно отвечал на любые вопросы, по-другому смотрел, целовал иначе… Что-то с ним происходило. Джинни прекрасно всё понимала, ведь сама себя так вела… когда собиралась кого-то бросить. И когда это случится, когда он наберётся смелости ей сказать, она должна будет это выдержать. Не разрыдаться. Отнестись с пониманием. И жить дальше.
Она ни капли себя не жалела в этот момент. Просто осознавала, какой оказалась дурой, такой же, как и девяносто девять процентов влюблённых пятнадцатилеток. А Джинни привыкла считать себя другой - взрослой не по годам, знающей больше других, сильной духом. Не в этом случае. Наивная. Слабачка. Идиотка. Столько лет воспитывав в себе способность сопротивляться чувствам, она нырнула в эту пропасть с головой, стоило только Поттеру её поманить. Разрушив броню, которую строила вокруг своего сердца годами. А теперь настало время расплатиться за всё.
Сначала Джинни хотела отправиться в своё излюбленное место – туалет Плаксы Миртл. Со первого курса она выбирала этот туалет для рыданий, раздумий, и далее по списку. Но в этот раз не повезло: Миртл не хотела уходить, и не купилась даже на фразу «а в ванной капитанов команд Поттер принимает душ», что удивительно. Поэтому на сей раз она пошла в выручай-комнату. Тоже достаточно надёжное место, где тебя никто не будет искать. А это было бы очень кстати, особенно если учесть факт наличия в руках у Джинни бутылки огневиски. Да, это выглядит жалко. Но что поделать?
Джинни остановилась напротив стены, в которой обычно появлялась дверь в выручай-комнату. Нужно было сосредосточиться. Отогнать прочь все мысли, кроме одной: хочу побыть одна.
Дверь наконец появилась, и Джинни шагнула внутрь, и на её лице застыло удивлённое выражение.
- Какого черта?! – Это было первое, что пришло на ум девушке и при виде сидящего на полу Драко Малфоя. Видимо, она была не единственной, кто с той же мыслью гипнотизировал дверь выручай-комнаты.
- Выглядишь хреново. – Констатировать факты пока никто в этой стране не запретил. Так что Джинни сказала то, что подумала. Ей было плевать, что ответит Малфой. Ей было вообще всё равно, что он здесь присутствует. Но, что и говорить, видеть «слизеринского принца» в таком состоянии было более, чем странно.
Джинни с невозмутимым видом прошла к завалу каких-то парт и, смахнув с наиболее устойчивой из них пыль, уселась, поставив рядом с собой огневиски. Она надеялась, что слизеринец с ужасом на лице и воплями «А-а-а! Предатели чистокровных атакуют!» уберётся восвояси. Но этого не происходило.

Но Драко Малфой совершенно не собирался никуда уходить, что, ясное дело, нашей героине крайне не понравилось.
- Не поверишь, Уизли, у меня в голове возник такой же вопрос. - Джинни хотелось сказать в ответ что-нибудь особенно едкое. Что-нибудь обезоруживающее, застающее врасплох и очень обидное. Но остроумие, видимо, решило объявить бойкот, поэтому девушка только лишь усмехнулась.
- Я пришел сюда первым, и вам с Поттером придется поискать другое место для свидания.
Почему-то от упоминания о Гарри, стало «не по себе» ещё больше прежнего. Меньше всего на свете Джинни хотела сейчас думать о нём, и тем более – о нём говорить. Поттер то, Поттер сё, а вот Поттер… Сколько можно? Все как будто помешались на его персоне. Ну да, герой. То же мне невидаль…
- Поттера здесь нет. – сказала Джинни устало-наигранно озираясь. – Или твои чувства к нему настолько сильны, что он тебе на каждом шагу мерещится?
Снова смешок. А ведь Малфой даже не ответил на прошлый её выпад. Как так? Казалось, она может позволить себе как угодно издеваться над слизеринцем, причём совершенно безнаказанно. Странно, но они никогда раньше вот так не сталкивались. При всяких инцидентах она стояла в стороне, за спинами братьев или Гарри, да и вообще не имела никакого желания вступать в разговоры с Малфоем. Виделись они разве что на квиддичном поле, когда она заменяла Гарри на позиции ловца в прошлом году. И она выигрывала. Этого было вполне достаточно, чтобы Малфою захотелось свести с ней счёты. А сейчас он даже отвечать не спешил, растерял где-то свою желчь, хотя давно мог запустить в неё парочку заклинаний. Но Джинни получила презрительный взгляд, да и только.
Она пристально наблюдала за тем, как парень прошествовал к столу, заваленному всякой старинной дребеденью, и выбрал книгу. Уселся на стул и принялся читать. Что, вот так вот просто? Он никуда не пойдёт, это было совершенно ясно. Она тоже не собиралась уступать. Значит, они собирались провести энное количество времени в компании друг друга. Джинни ещё не знала, хорошо это, или плохо. Ей было просто… интересно. Интересно, к чему приведёт эта ситуация.
Джинни решила не сообщать Малфою, что он держит книгу вверх ногами. Она продолжала разглядывать его, уверенная почему-то, что он этого не заметит. Так наблюдают врачи в лабораториях за подопытными зверьками, наверное.
Расстёгнутый рукав рубашки Драко девушка заметила почти сразу. И естественно, ей не понадобилось много времени, чтобы узнать в узоре татуировки тёмную метку. Ещё меньше времени – чтобы среагировать.
- Я бы на твоём месте застегнула рукав. Вряд ли кто-то из учителей порадовался бы наличию у тебя метки. – Пожала плечами гриффиндорка. Буднично, как ни в чём не бывало. Как будто она не тёмную метку увидела, а просто сказала, что дождь собирается. Её вообще было мало чем можно удивить. Метка? Ну и что. Она не боялась, не была в ужасе. Просто кое-что стало на удивление ясно. Она вспомнила свой первый курс, как пряталась от всех в туалете плаксы Миртл, как не знала, что делать.
- Это из-за него ты здесь? – Спросила девушка, имея в виду Тома, хотя, теперь уже Волдеморта. Она разумеется не надеялась на нормальный ответ. С какого перепуга Драко должен был вообще с ней разговаривать? Ни с какого. Так что она начала откупоривать бутылку, не ожидая, что Малфой заговорит.
- Кстати, можешь не волноваться. Я никому не скажу. – Добавила Джинни на всякий случай. Всё так же буднично, всё так же отстранённо.

- Ой, а что наши голубки повздорили. Как жаль, как жаль.
Джинни решила, что благоразумнее было пропустить эту фразу мимо ушей. Драко уж точно был последним человеком, с которым бы Джинни стала обсуждать свои проблемы в личной жизни. Хотя, лучше бы они с Гарри повздорили, чем вот так… Никаких объяснений, никаких ссор, вообще ничего не происходило. Джинни могла только надеяться, что всё пройдёт, но интуиция никогда её не подводила, и сейчас она не сулила ничегошеньки хорошего. Это было больно. Но сейчас – не важно. Она не собирается распускать сопли перед Малфоем.
- Мне уже наплевать.
Джинни усмехнулась, по-прежнему ничего не отвечая. Что-то неуловимое и очень странное проскользнуло в голосе слизеринца. Что-то настоящее, тревожное, безысходное. Джинни по-прежнему было интересно, что будет дальше. Чем вызвано такое поведение Малфоя? Что с ним происходит? Ведь что-то явно происходило. Она знала этот тон голоса, знала бессонные ночи от которых потом появляются под глазами тени, знала это нежелание никого видеть, эту беспричинную агрессию. Но она знала и Малфоя. И знала, что он никогда так себя не ведёт. Что-то было. Что-то, от чего Малфой докатился до того, что пропустил такую важную деталь как расстёгнутый рукав, и к тому же разговаривал с Уизли.
- Да какая тебе вообще разница, у меня все отлично, даже если бы я хотел с кем – нибудь поговорить, выбор бы пал точно не на тебя Уизли.
Как же это было не по-малфоевски – срываться на людях. Значит, она попала в яблочко. Джинни решила, что не будет упускать такую возможность забраться в его голову. Поэтому она собиралась бить по больному месту, отыскать которое было теперь не трудно.
- Ах да, конечно! Какая кому разница до бедного Драко? Такой весь разбитый, вымотанный, валяется в одиночестве на полу выручай-комнаты, и на тёмную метку ему наплевать! Браво, Малфой, я и не знала, что у тебя бывают эмоции кроме «смотрите-какой-я-крутой». Теперь, видать, у тебя новая роль: «смотрите-какой-я-несчастный-но-всё-равно-буду-конченным-засранцем». Ха! – Джинни говорила бодро и театрально, в конце своей тирады усмехнувшись.
- Думаешь, ты весь из себя такой исключительный, что ли? О, я прекрасно знаю это «какая кому разница, ничего не скажу». Сама так говорила на первом курсе, только потом почему-то пол школы было кровью измазано. – Продолжила она уже спокойнее. Она никогда не говорила ни с кем о своём первом курсе, а сейчас… Ляпнула. Очень некстати. Зачем? Она и сама не знала, но почему-то не жалела. Джинни понятия не имела, какой эффект могут произвести её слова на Драко, но ей очень не понравилось, как он на неё посмотрел.
Пробка от бутылки поддалась, и Джинни наколдовала два бокала, налила в них огневиски и сунула один из стаканов в руку Драко.
- За что-нибудь. – сказала она и сделала большой глоток.

Кажется, Джинни на самом деле удалось взбесить слизеринца. Ей всегда казалось это непростым делом. Мол, надо хорошо знать человека, чтобы заставить его перестать контролировать свои слова и эмоции… Оказалось, что нет. Джинни находила это открытие забавным, но мучить Драко она не хотела. Кто-то видимо успел это сделать до неё.
-Не говори о том, чего не знаешь. Ты не понимаешь о чем говоришь,  одно дело убивать, когда кто-то в твоей голове и ты не осознаешь, что делаешь, а другое убивать осознанно, просто по заданию.
Ощущение того, что Драко рассержен или взволнован исчезло так же быстро, как и появилось. По неведомым причинам. Но в них Джинни вникать не собиралась, потому что произошло нечто гораздо более существенное: Малфой проболтался по-крупному. У него было задание кого-то убить. Кого? Как? Зачем? О Мерлин, как вообще Волдеморту могло прийти в голову повесить такое на школьника! Тем более, на Драко Малфоя, который за годы обучения в школе и подраться то ни с кем не смог, прячась за спинами своих верных друзей-телохранителей.
-Ты тоже, я думаю, не от хорошей жизни пришла сюда с бутылкой спиртного.
Девушка проигнорировала последнюю фразу. Теперь её проблемы личной жизни казались ей чем-то не существенным. Бывало ведь и хуже. На её первом курсе.
Воспоминания водоворотом тянули Джинни в прошлое, в те моменты, которые она не хотела вспоминать, рассказывать кому-либо, переживать снова. Она была тогда совсем маленькой, просто глупой девочкой, которая по воле случая оказалась втянутой в ужасные события. Открыла тайную комнату, выпустила василиска, велела ему поубивать половину школьников. Она никому не говорила о происходящем, до последнего откладывала попытку пожаловаться братьям или Гарри. Она знала, что её осудят за содеянное, что родители этого не переживут. Они же были добропорядочными волшебниками, которые никогда не переступали за рамки закона, воспитывали своих детей в любви, прививая им истинно гриффиндорские качества. Они бы не пережили, скажи им Джинни, что делала всё, находясь в сознании. Говоря о том, что ничего не помнит, Джинни не врала до конца. Просто всё было слишком запутанно, чтобы объяснить. А проблем ей не хотелось ни тогда, ни сейчас.
В воздухе повисла тишина, которую ни один из присутствующих не решался принять. Ведь разговор подошёл к такой черте, которую нельзя было пересекать. Ведь они рисковали понять друг друга, а тогда не смогли бы больше ненавидеть друг друга. Сделать шаг через эту черту значило наплевать на всё, что делало их самими собой.
Драко сидел на полу, его стакан с огневиски медленно пустел, стакан Джинни – тоже. Наконец, Джинни встала с парты и, прихватив с собой бутылку со стаканом, села на пол рядом с Драко. Ведь не левитировать же было бутылку всякий раз. Села рядом, но достаточно далеко, чтобы не вторгаться в его личное пространство. Она наполнила стаканы. Спустя некоторое время Джинни негромко заговорила:
- Да, именно это я и сказала всем. Что он был в моей голове, и я ничего не осознавала. Но Тому было всего семнадцать, он был уверен в том, что план сработает, и… - Она вздохнула, будто окончательно набираясь смелости произнести эти слова. – Не сразу, но он перестал соблюдать конспирацию. Я знала, что делаю.
Джинни почувствовала себя странно. Какое-то опустошение и печаль, как будто только что она отдала самое дорогое, что у неё было. Крошечную часть воспоминаний о Томе. Но она уже не могла остановиться.
- И самое страшное – это то, что я этого хотела. Я знала, что скорее всего умру, но мне было наплевать. И я не нуждалась ни в чьей помощи, меня не нужно было спасать.
Джинни грустно улыбнулась, как-то виновато что ли. И сделала глоток огневиски. Будь она сентиментальной маленькой девочкой, то непременно бы сейчас разревелась. Но она не была ни сентиментальной, ни маленькой.
- Если он хочет, чтобы ты что-то делал… просто делай это. Он не даёт право выбора, умеет быть убедительным, знаешь ли… Разве что, ты можешь надеяться, что кто-то вмешается.